Ирод Великий: архитектор и тиран

Как вассал Рима, построивший Иудею из мрамора и страха, стал самой противоречивой фигурой своей эпохи и невольным создателем мира, в котором родилось христианство.

Ирод Иудейский умирал. В своем дворце Иерихоне, оазисе роскоши посреди пустыни. Тело, изъеденное болезнью, которую историки позже опишут как гангрену половых органов, невыносимо страдало. Но физическая боль едва ли могла сравниться с мукой душевной. Всего за несколько дней до этого он приказал казнить своего первенца, Антипатра. Это был жуткий эпилог длинной череды казней: любимой жены Мариамны, ее двух сыновей, бесчисленных родственников и придворных. Царь, чье имя навсегда будет связано с величайшим святилищем иудаизма, уходил из жизни как детоубийца и палач собственной семьи, в одиночестве, ненавидимый своим народом.

История Ирода Великого (ок. 74-4 гг. до н.э.) — не просто биография жестокого правителя. Это описание природы власти, трагедии отчуждения и парадокса, когда величайшие материальные свершения могут привести к полному духовному краху. Это история о том, как один человек, зажатый между молотом Рима и наковальней иудейской традиции, пытался построить народ, частью которого он не был.

Восхождение вассала

Ирод был продуктом своего смутного времени. Родившись в идумейской аристократической семье — народе, насильно обращенном в иудаизм за поколение до него — он с юности усвоил главный урок: будущее принадлежит Риму. Его отец, Антипатр, был ловким политиком при последних царях династии Хасмонеев. Ирод пошел дальше.

В 40 г. до н.э., когда парфяне захватили Иудею и посадили на престол последнего хасмонейского царя Антигона, Ирод не бежал. Он отправился прямо в Рим. Там, перед Сенатом, он представил себя единственной надеждой Республики на Востоке. Его расчет был безупречен. Марк Антоний и Октавиан Август, нуждавшиеся в верном союзнике, провозгласили его «царем Иудейским». Ирония была фундаментальной: его царский титул был дарован не в Иерусалиме, а в сердце языческой империи, не по воле народа, а по указу чужеземцев.

С римскими легионами он отвоевал Иерусалим в 37 г. до н.э. и казнил Антигона. Его власть с самого начала держалась на двух столпах: безоговорочной лояльности Риму и железной воле самого Ирода. Когда его покровитель Марк Антоний пал после битвы при Акциуме, Ирод немедленно переметнулся к победителю, Октавиану Августу. Он заявил ему: «Я был верен Антонию, и теперь буду так же верен тебе». Август, ценивший прагматизм, не только подтвердил его полномочия, но и расширил его владения.

Строитель

Ирод понял, что легитимность, не полученная от рождения, должна быть построена. И он начал строить с размахом, невиданным доселе в регионе.

Его проекты были гениальны и многогранны:

• Иерусалимский Храм. Он не просто перестроил его, но и радикально расширил Храмовую гору, создав гигантскую платформу, окруженную подпорными стенами. Часть одной из них, Западная Стена (Стена Плача), остается самым святым местом иудаизма. Храм, облицованный золотом и белым мрамором, по описаниям современников, ослеплял на солнце. Это был жест благочестия, обращенный к Богу и к народу, который его не принимал. Только помните! Когда вы смотрите на Стену Плача, она не имеет никакого отношения к Соломону. Это — инженерный и архитектурный остаток Ирода.

• Кесария Приморская. На месте небольшого порта он возвел один из крупнейших городов Восточного Средиземноморья с глубоководной гаванью, акведуком, амфитеатром и храмом в честь Августа. Это был его «проходной балл» в римский мир, воплощение верности империи.

• Крепости-дворцы. Масада, Иродион, Кипрос. Эти неприступные цитадели в пустыне служили одновременно роскошными резиденциями и убежищами на случай восстания. Иродион — искусственная гора-дворец — должна был стать его усыпальницей. Он буквально изменил ландшафт, чтобы остаться в памяти. Иронично… Он построил Масаду, чтобы, если что, отсидеться там самому. Но именно там оборонялись еврейские повстанцы-зелоты во главе с Элеазаром бен Яиром против римской армии в ходе Первой иудейской войны. Эту крепость использовали люди, которых Ирод собственноручно бы казнил, против Рима, на стороне которого Ирод бы воевал.

Он был «великим строителем», но все это было монументам его собственного отчуждения. Он дал народу национальные проекты, но народ его не принял.

Тень Паранойи

За блеском мрамора скрывалась тьма. Ирод, «царь Иудейский», так и не стал своим для религиозной элиты Иерусалима. Его идумейское происхождение было клеймом, его дружба с Римом — предательством. Его личная неуверенность породила патологическую подозрительность.

Его жестокость не была бессмысленной; это была холодная, превентивная политика страха. Наиболее ярко это проявилось в расправах над собственной семьей, которые Иосиф Флавий описывает с леденящими душой подробностями.

Он казнил свою любимую жену Мариамну (Хасмонейку), поверив наветам в ее неверности. Затем — ее двух сыновей, Александра и Аристобула, увидев в их хасмонейской крови и народной популярности угрозу своей власти. За пять дней до собственной смерти он приказал казнить своего первого сына, Антипатра.

Император Август, узнав о казни сыновей, произнес свою знаменитую горькую шутку: «Лучше быть свиньей Ирода, чем его сыном». Это был каламбур: на греческом «hus» — свинья, «huios» — сын. Ирод, как иудей, свиней не ел и не убивал.

Именно в этом контексте следует рассматривать и евангельский рассказ об избиении младенцев в Вифлееме. Прямых исторических свидетельств этому нет, но поступок абсолютно вписывается в психологический портрет Ирода. Для стареющего, больного паранойей царя, уже пролившего кровь собственных детей, весть о «родившемся царе Иудейском» была не метафорой, а прямой политической угрозой, которую нужно было уничтожить в зародыше.

Почему «Великий»? 

Кто и почему назвал его «Великим»? Это прозвище не было современным. Оно закрепилось за ним позже, в исторической традиции, и отражает двойственность его фигуры. «Великий» (Μέγας) — это не моральная оценка, а признание масштаба его личности и свершений. Он был «велик» в своем строительном гении, политической ловкости и безжалостной воле. Так же, как и Александр Македонский или Петр I, он был титаном, преобразившим свою землю, но цена этого преобразования была ужасающей.

Его наследие оказалось хрупким. Он мечтал передать сильное единое царство, но, уничтожив всех самых способных наследников, оставил после себя лишь слабых и враждующих сыновей. Император Август разделил его владения на тетрархии, и вскоре Иудея перешла под прямое римское правление. Напряжение, которое Ирод сдерживал железной рукой, вырвалось наружу и привело к серии восстаний и полному разрушению Иерусалима и Храма в 70 г. н.э.

Но, возможно, самым важным наследием Ирода стал мир, который он невольно помог создать. Политическая структура, социальное напряжение, смешение культур и религий в Палестине I века н.э. — все это было прямым следствием его правления. Мир, в котором родился и проповедовал Иисус из Назарета, был миром, построенным Иродом. Римские прокураторы, сборщики налогов, фарисеи и саддукеи, могущественный храмовый комплекс — все это было частью системы, выстроенной царем-идумеянином.

Почему нам важно знать эту историю две тысячи лет спустя? Потому что Ирод — предупреждение. Он — архетип правителя, который пытается заменить содержание формой, дух — материей, легитимность — пропагандой. Он напоминает нам, что можно выстроить города из мрамора и золота, но оказаться в одиночестве среди этих пустынных дворцов. Что власть, основанная на страхе и внешней поддержке, всегда оказывается хрупкой. И что в конечном счете прочнее всего оказывается не стена, а мост; не памятник, а доверие; не величие, дарованное империей, а согласие, дарованное народом. Его история — это трагедия человека, который изменил ландшафт, но так и не смог найти свой дом.

— J-Rock Радио