Царство, которое не пришло. Что делать с заветной мечтой человечества?

На протяжении тысячелетий человечество лелеяло одну поразительно стойкую мечту. Она не похожа на мечту о вечной молодости или неограниченной власти. Она глубже и радикальнее: это мечта о мире, где правда и справедливость — не идеалы, за которые борются, а сама ткань реальности. Где милосердие — закон, а мир — данность. Где власть принадлежит не сильнейшему, а самому доброму и мудрому. В нашей цивилизации у этой мечты есть имя — Царство Божье.

И у этой мечты есть история. Длинная, сложная и полная разочарований. Это история о том, как самая прекрасная идея терпела одно поражение за другим, менялась сама, но так и не воплотилась. Сегодня, в век атома и алгоритма, мы смотрим на историю и задаемся вопросом: эта мечта умерла? Мы просто не дождались? Или мы все это время ждали не того?

Эволюция ожидания: от трона к сердцу

Истоки идеи лежат в пыльном X веке до нашей эры, когда поэт и воин Давид объединил израильские племена. Пророк Нафан возвестил ему обетование: дом его будет стоять вечно (2 Цар. 7:16). Так родилась мессианская надежда, сросшаяся с политической реальностью: Царство Божье — это царство потомков Давида в Иерусалиме. Бог правит через Своего Помазанника.

Но реальность жестоко била по этому идеалу. Цари, наследники Давида, оказывались то тиранами, то идиотами. Государство раскололось, а затем пало под ударами Ассирии и Вавилона. Казалось бы, мечте конец. Но именно в горниле национальной катастрофы пророки — Исаия, Иеремия, Амос — совершили гениальный поворот. Они отделили идею Царства от политической независимости. «Господь — судия наш, Господь — законодатель наш, Господь — царь наш» (Ис. 33:22), — провозгласил Исаия, уже видя тени вавилонских щитов. Царство стало делом не территории, а духа и правды.

Вавилонский плен (586-538 гг. до н.э.) стал следующей стадией эволюции. Лишенные храма и родины, иудеи открыли, что их Бог не привязан к клочку земли. Он — Творец вселенной, правящий самой историей. В текстах того периода, таких как Книга Даниила, возникает загадочный образ «сына человеческого», которому «дана власть, слава и царство… владычество Его — владычество вечное, которое не прейдет» (Дан. 7:13-14). Надежда не умерла — она ушла вглубь и вперед, став эсхатологической, обращенной к концу времен.

Межзаветное время: зеркало человеческих чаяний

Период между V веком до н.э. и I веком н.э. — это, пожалуй, самый поучительный этап в истории. Идея Царства Божьего распалась на спектр взаимоисключающих концептов, каждый из которых отражал чаяния своей группы.

Восстание Маккавеев (II в. до н.э.) было последней громкой попыткой построить Царство силой меча. На короткое время им это удалось, но очень скоро династия Хасмонеев выродилась в очередную тиранию, доказав, что теократия, завоеванная насилием, ничем не лучше любой другой власти.

Это разочарование породило четыре главных лагеря, определивших религиозный ландшафт эпохи Иисуса:

• Саддукеи: для аристократической элиты Царство было настоящим. Оно заключалось в статус-кво — в союзе с римской властью, контроле над Храмом и сохранении ритуального порядка. Их девиз: «Царство уже здесь, пока мы у руля». Не вышло — руль скоро отобрали.

• Фарисеи: народные учителя видели путь к Царству в скрупулезном соблюдении Закона. Они верили, что если весь народ начнет жить в ритуальной и этической чистоте, Бог спустится и установит Свое правление. Их Царство строилось на личном благочестии и галахической точности. Не сработало — погрязли в деталях и лицемерии.

• Ессеи: радикалы, сектанты, удалившиеся в пустыню (как в Кумране), считали весь мир, включая официальный Иерусалим, оскверненным. Они создавали общины «святости», ожидая неминуемой апокалиптической войны между «сынами света и сынами тьмы», в которой Бог уничтожит старый порядок. Их Царство было делом будущего, но очень близкого. Не случилось — Рим прошелся по ним военным катком.

• Зилоты (сикарии): типичные партизане-революционеры были уверены, что Царство нужно не ждать, а завоевать. Платить налоги кесарю — кощунство. Их лозунгом могла бы быть фраза: «Бог — наш Царь, и только Его закон имеет силу». И «бей своих, чтобы чужие боялись». Они ждали нового Давида, который возглавит священную войну. С этими вообще все плохо — устроили войну с Римом. Рим ответил — превратил Иерусалим в свалку мусора, храм разрушил в очередной раз.

К I веку н.э. маленькая Иудея бурлила, как котёл. Все говорили о Царстве, все его ждали, но каждый понимал его по-своему. Общим было одно: ожидание скорого, решительного и, как правило, внешнего действия от Бога.

Что пошло не так?

И вот на этой перегретой сцене появляется Иисус из Назарета. Его первая проповедь — «Покайтесь, ибо приблизилось Царство Божие» — звучит знакомо для ушей фарисея, зелота и ессея. Но дальше происходит нечто шокирующее.

Он говорит, что Царство подобно горчичному зерну, самому малому из семян, и закваске, незаметно изменяющей тесто. Он заявляет, что оно «внутрь вас есть» (Лк. 17:21). На вопрос Пилата «Ты Царь Иудейский?» Он отвечает: «Царство Мое не от мира сего» (Ин. 18:36). Он не зовет к восстанию, не требует ритуального очищения, не предсказывает точной даты конца. Вместо этого Он говорит: любите врагов, прощайте до седмижды семидесяти раз, ищите правды.

Это был величайший переворот, который разочаровал всех. Царство было перенесено с полей сражений и из храмовых дворов в глубину человеческого сердца. Оно превратилось из политического проекта и апокалиптического события в экзистенциальный призыв, в принцип жизни «здесь и сейчас».

И здесь мы подходим к самому болезненному вопросу. Прошло 2000 лет. Мы прошли через инквизицию и крестовые походы, через Холокост и ГУЛАГ, через мировые войны. Мы построили цифровую цивилизацию, но не построили Царства. Где оно? Идея исчерпала себя?

Ответ, возможно, заключается в том, что мы, как и современники Иисуса, продолжаем ждать не того. Мы ждем, что оно придет — как политическая утопия, как технологический рай, как божественное вторжение, которое разом разрешит все противоречия. Мы ждем финального аккорда.

Но что, если Иисус предлагал не финальный аккорд, а партитуру? Не готовый продукт, а принцип действия?

Царство Божье — это не поезд, на который мы опаздываем. Это — возможность, доступная в каждое мгновение. Это — пространство смысла, которое раскрывается в конкретном решении.

Вы прощаете обиду — и на мгновение устанавливаете законы этого Царства в своей жизни.
Вы говорите правду там, где выгоднее солгать — и становитесь его гражданином.
Вы проявляете милосердие к незнакомцу — и становитесь каналом его реальности.

Ждать ли нам Царства? Да, но не как пассивные зрители, ожидающие начала спектакля. А как музыканты в оркестре, которые настраивают инструменты, зная, что дирижер уже вышел, и симфония уже началась в тишине их готовности играть.

Идея не исчерпала себя. Она просто не может быть реализована «сверху», как социальный инженерный проект. Она может только прорасти «снизу», через миллиарды личных решений (про горчичное зернышко помните?). Ее время — не в каком-то туманном будущем. Время Царства — всегда «сейчас», когда перед нами лежит выбор между страхом и любовью, между жестокостью и милосердием, между ложью и правдой.

Так как же жить, если не ждать? Жить так, как если бы это Царство уже наступило: правда, мир и радость (так по ап. Павлу). Потому что в единственном месте, где оно когда-либо может наступить, — в сфере человеческой свободы и ответственности, — оно действительно вечно присутствует как возможность. И от нашего следующего шага зависит, останется ли оно прекрасной, но мертвой мечтой прошлого или станет живой реальностью нашего настоящего. Остается только один вопрос, на который ответа, наверное, нет: почему мы раз за разом проигрываем?

— Радио J-Rock