Всё просто. Не бросай верить!

Послание Евреям 5:12–6:20

«Cудя по времени, вам надлежало быть учителями; но вас снова нужно учить первым началам слова Божия, и для вас нужно молоко, а не твердая пища. Всякий, питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец; твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла.

Посему, оставив начатки учения Христова, поспешим к совершенству; и не станем снова полагать основание обращению от мертвых дел и вере в Бога, учению о крещениях, о возложении рук, о воскресении мертвых и о суде вечном. И это сделаем, если Бог позволит.

Ибо невозможно — однажды просвещенных, и вкусивших дара небесного, и соделавшихся причастниками Духа Святаго, и вкусивших благого глагола Божия и сил будущего века, и отпадших, опять обновлять покаянием, когда они снова распинают в себе Сына Божия и ругаются Ему.

Земля, пившая многократно сходящий на нее дождь и произращающая злак, полезный тем, для которых и возделывается, получает благословение от Бога; а производящая терния и волчцы негодна и близка к проклятию, которого конец — сожжение.

Впрочем о вас, возлюбленные, мы надеемся, что вы в лучшем состоянии и держитесь спасения, хотя и говорим так. Ибо не неправеден Бог, чтобы забыл дело ваше и труд любви, которую вы оказали во имя Его, послужив и служа святым.

Желаем же, чтобы каждый из вас, для совершенной уверенности в надежде, оказывал такую же ревность до конца, дабы вы не обленились, но подражали тем, которые верою и долготерпением наследуют обетования.

Бог, давая обетование Аврааму, как не мог никем высшим клясться, клялся Самим Собою, говоря: истинно благословляя благословлю тебя и размножая размножу тебя. И так Авраам, долготерпев, получил обещанное.

Люди клянутся высшим, и клятва во удостоверение оканчивает всякий спор их. Посему и Бог, желая преимущественнее показать наследникам обетования непреложность Своей воли, употребил в посредство клятву, дабы в двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать, твердое утешение имели мы, прибегшие взяться за предлежащую надежду, которая для души есть как бы якорь безопасный и крепкий, и входит во внутреннейшее за завесу, куда предтечею за нас вошел Иисус, сделавшись Первосвященником навек по чину Мелхиседека».

Когда автор говорит, что «вам надлежало быть учителями, но вы снова нуждаетесь, чтобы вас учили первым началам», он не упрекает людей за недостаток знаний — он говорит о внутреннем сопротивлении взрослеть духовно. Нельзя вечно возвращаться к «азам», потому что это путь назад, в инфантилизм веры. Каждый раз, когда человек сводит свою веру к списку «делай — не делай», он как бы стирает всё, что Бог уже совершил в его жизни: опыт доверия, горечь падений, моменты прозрения, исцеления, внутреннего роста. Начинать всё сначала — значит жить так, будто не было ни креста, ни собственного пути через туман и боль. Это похоже на попытку взрослого снова спрятаться в детской комнате: безопасно, понятно, но невозможно жить там всю жизнь. Вера требует роста. Не к «сложности», а к зрелости, к способности различать, к умению жить не по инструкции, а по духу.

Самые тревожные слова — о тех, кого «невозможно… опять обновлять покаянием». На первый взгляд, звучит так, будто человек получает только один шанс, а потом навсегда остаётся по ту сторону милости. Но экзегетически автор говорит не о случайных падениях, не об обычной человеческой слабости, а о сознательном и полном отказе от Христа, о возвращении к системе, в которой спасение можно «заслужить» законом. Те, кто «вкусили дара небесного», кто испытал живое действие Духа, пережил реальность будущего века, знает, что такое благодать. И если он отказывается именно от неё, не от дисциплины или нравственной борьбы, а от самой идеи спасения как дара, — тогда ему просто нечего предложить «взамен», потому что вне Христа нет другой жертвы. Не потому, что Бог не хочет прощать, а потому что человек отвернулся от единственного источника жизни. Эти слова — предупреждение, а не приговор: опасность не в грехах, а в полном отказе от доверия.

Когда автор говорит о «двух непреложных вещах, в которых невозможно Богу солгать», он имеет в виду обетование и клятву. Бог не просто пообещал, но подтвердил Свое обещание образом, понятным древнему человеку, — клятвой, то есть добровольно взял на Себя язык человеческой гарантии. Это делает надежду не психологической, а онтологической: она укоренена не в нашем ощущении стабильности и собственной устойчивости, а в характере и действии Бога. И потому непреложность Божьей воли рождает терпение. Не обязанность, а следствие доверия. Человек, который знает, что Бог не меняется, может выдерживать внутренние шторма. Он может идти вперёд, даже когда всё внутри кричит о бессмысленности пути. Терпение — не подвиг, а следствие того, что мы держимся за «якорь души, безопасный и крепкий», за Христа, который уже вошёл за завесу неизвестного. Он — наша надежда. И потому мы можем выдержать своё «сейчас». Всё просто.

 

Экзегетический вывод

Автор упрекает адресатов в духовной незрелости и предупреждает об опасности окончательного отпадения. Но в то же время он утверждает верность Бога и указывает на «надежду-якорь», входящую за завесу — образ надежды на окончательное присутствие с Богом. Основная мысль: зрелость в вере требует не возврата к начаткам, а движения вперёд к полноте Христовой.

— Дмитрий Ватуля