«А что Христос?» – радикальная переоценка сакрального

Отец Михаил Бреннан специально для Радио J-Rock

Эта статья — вторая часть или дополнение к этой статье.

Личность и учение Иисуса из Назарета представляют собой критическую ось в истории западного понимания сакрального. Его подход был глубоко подрывным по отношению к существовавшей религиозной институционализации и аристократизации священного, предлагая вместо этого интимную, этически центрированную и инклюзивную модель.

1. Критика институционализированного сакрального и его носителей:

• Обличение формализма и лицемерия: Христос резко критиковал религиозные элиты (книжников, фарисеев, саддукеев) за подмену сути веры обрядовой скрупулезностью, показной набожностью и использование религиозного авторитета для удержания власти и социального превосходства (Мф. 23, Лк. 11:37-54). Он обвинял их в том, что они «оставили важнейшее в законе: суд, милость и веру» (Мф. 23:23).

• Оспаривание монополии на священное: Его поведение и учение бросали вызов монополии храмового жречества на доступ к Богу. Он прощал грехи напрямую (Мк. 2:5-7), что было прерогативой Бога и священников в системе жертвоприношений.

• Относительность храма: хотя Христос почитал Иерусалимский Храм (как «дом Отца Моего» — Ин. 2:16), Он предрекал его разрушение (Мк. 13:2) и, что важнее, десакрализировал его как единственное место присутствия Бога. Его знаменитые слова самарянке: «Поверь Мне, что наступает время, когда и не на горе сей, и не в Иерусалиме будете поклоняться Отцу… настанет время и настало уже, когда истинные поклонники будут поклоняться Отцу в духе и истине» (Ин. 4:21, 23) – переносят центр сакрального с географического места и ритуала внутрь человека и в сферу искреннего отношения (дух и истина).

2. Новое определение сакрального: персонализация и этика:

• Священное в человеке: Христос провозгласил невероятную идею: сам человек (его сердце, душа) становится местом присутствия Божьего. «Царство Божие внутрь вас есть» (Лк. 17:21). Это радикально демократизировало доступ к священному, делая его потенциально доступным каждому, а не только посвященным в определенном месте.

• Этика как выражение святости: святость перестала быть прежде всего ритуальной чистотой (очищения, пищевые запреты), а стала проявляться в этическом отношении к ближнему: в милосердии, сострадании, справедливости, любви (Мф. 22:37-40, Мф. 25:31-46). «Милости хочу, а не жертвы» (Мф. 9:13, цит. Ос. 6:6) – ключевой принцип.

• Сакрализация «мирского» и маргинального: Христос постоянно нарушал границы «чистого» и «нечистого» в иудейском понимании: общался с мытарями и грешниками, исцелял прокаженных, позволял прикасаться к себе женщине с кровотечением (Мк. 5:25-34), ел с «нечистыми». В Его действиях священное намеренно входило в профанный, отверженный мир, освящая его. Центром Его внимания часто становились именно те, кого религиозная система считала «вне» сакрального.

3. «Носители священного»: служение вместо власти:

• Отвержение аристократической модели: Христос не стремился к земной власти или аристократическому статусу. Он был плотником, странствующим проповедником из Галилеи (региона, презираемого элитой). Его ученики были простыми людьми (рыбаки, мытарь). Он прямо отвергал модель господства: «Вы знаете, что почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи их властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою» (Мк. 10:42-43).

• Служение как путь: идеал для последователей – не обладание сакральным статусом для власти, а служение (диакония), вплоть до самоотдачи. «Сын Человеческий не для того пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить и отдать душу Свою для искупления многих» (Мк. 10:45). Это переопределило саму суть религиозного авторитета.

4. Парадокс креста: переворачивание сакрального:

• Скандал распятия: самое радикальное переопределение священного произошло на Кресте. Высший акт святости (искупительная жертва Сына Божьего) совершился в месте максимальной профанации, позора и богооставленности (Голгофа – место казни отверженных). Крест стал символом того, что Бог действует вопреки человеческим представлениям о священном, силе и славе (1 Кор. 1:18-25).

• Сакральное в слабости и жертве: крест утвердил парадокс: святость Бога явлена не в могуществе и неприступном величии (хотя это не отрицается), а в уязвимости, солидарности со страдающим человечеством и жертвенной любви. Это выбило почву из-под любой попытки использовать сакральное для легитимации земного господства и подавления.

5. Последствия и парадоксы христианства:

• Революционный потенциал: учение Христа содержало мощный заряд для демократизации священного, критики религиозной власти и утверждения ценности каждой человеческой личности перед Богом.

• Парадокс институционализации: исторически христианская церковь, основанная на этих радикальных принципах, сама очень быстро пошла по пути институционализации, аристократизации и сращивания с властью, против которых выступал ее Основатель. Возникли новые иерархии, пышные ритуалы, догматизм, преследования инакомыслящих – все то, что Христос обличал.

• Постоянное напряжение: на протяжении всей истории христианства существует глубокое напряжение между:

  • Институциональной моделью (иерархия, догма, ритуал как гарант преемственности и единства, но риск отчуждения и злоупотребления властью).

  • Харизматической/мистической моделью (акцент на личном опыте, «духе и истине», служении бедным, критике формализма – францисканство, мистики, современные движения «вне стен»).

  • Профетической моделью (критика церкви и общества с позиций евангельской этики – социальное евангелие, теология освобождения).

Заключение

Отношение Христа к сакральному было революционным и анти-институциональным в своей сути. Он перенес фокус священного:

• С места (храм) – на человека и отношения.

• С ритуальной чистоты – на этическую чистоту сердца и милосердное действие.

• С власти религиозной элиты – на служение и солидарность с отверженными.

• С неприступного величия – на уязвимую, жертвенную любовь, явленную на Кресте.

Это создало непреходящий парадокс в сердце христианства: религия, основанная на отрицании сакральной монополии и религиозного аристократизма, сама стала мощнейшим институтом с развитой иерархией и атрибутами власти. Понимание изначального послания Христа остается постоянным вызовом для христианской церкви и ключом к критике любых форм религиозной институционализации, превращающих священное в инструмент господства, а не служения. Его жизнь и смерть показывают, что подлинно сакральное может обитать не только в освященных храмах, но и в самом «профанном» – в сердце кающегося грешника, в руке, подающей милостыню, и даже на позорном кресте. Это ставит под вопрос саму необходимость жесткой обособленности священного от мирского в его человеческом измерении, утверждая, что Бог ищет поклонения «в духе и истине» – повсюду.