Последний вагон
Когда он проснулся, вокруг было бело.
Не снег — скорее, туман. Ни стен, ни пола, ни неба. Только белизна, как на старой фотографии, выцветшей от времени. Он не знал, где находится. Не знал, кто он. Но чувствовал: поезд уже ушёл.
— Опоздал, — сказал он вслух. И голос его растворился в молчании.
Он побрёл туда, куда, как ему казалось, ушёл поезд. По направлению следа, которого не было. Просто — внутрь белизны. На душе было странно: не страх, но не и покой. Как будто он забыл что-то важное и знал, что его будут за это судить.
Шёл долго. В какой-то момент сел и стал ждать. Кто-то подошел и сел рядом. Старик с глазами ребёнка.
— Ждёшь? — спросил он.
— Да. Но, похоже, все потеряно.
— Нет, не потеряно.
— Почему?
— Потому что машинист никогда не закрывает двери.
— Но ведь где-то есть черта. Вечность не может ждать всех бесконечно.
— Может. Если любовь — вечна. Тогда ждать — её природа.
— А если я не заслужил?
— Ты не заслужил. И никто не заслужил. Но поезд идёт не потому, что пассажиры хорошие. А потому, что машинист любит каждого.
Он молчал.
— Так что, — спросил наконец, — я могу сесть?
Старик кивнул.
— Но там, в поезде, будет свет. Правда. И про тебя — тоже.
— Я готов. Мне уже всё равно, что во мне откроется.
— Тогда ты готов. Пошли.
Они пошли. Белизна стала серой. Потом — тёплой. И вдруг — вдали, будто бы огни. Или свет от окон. И голоса.
Последний вагон оказался первым. Потому что в этом поезде каждый, кто садится — первый. А каждый, кого ждут — самый важный.
И никто не знал, сколько времени он ждал. Потому что в Любви времени нет. Только вечность и надежда.